Богданов-Бельский

Богданов-Бельский. Пасхальный натюрморт

Богданов-Бельский
Если можно увидеть что-то памятное, в искусстве отображенное традиционно русское, как на картине «Пасхальный натюрморт», то хочется отметить: «Вот. Так накрывали стол на Пасху раньше». Немного о художнике из Википедии: «Н. П. Богданов-Бельский родился 8 декабря 1868 года в деревне Шитики Бельского уезда Смоленской губернии. Он был внебрачным сыном батрачки. Учился в церковно-приходской школе, затем в ныне знаменитой школе С. А. Рачинского в селе Татеве.

В 1882 году Рачинский отдал Богданова-Бельского в иконописную мастерскую Троице-Сергиевой лавры, а в 1884 году в Московское училище живописи, ваяния и зодчества (МУЖВЗ). Учителями Богданова-Бельского были В. Е. Маковский, В. Д. Поленов, И. М. Прянишников.

В 1894—1895 годах Н. П. Богданов-Бельский учился живописи в Императорской Академии художеств у И. Е. Репина, потом уехал в Париж, где посещал студии Ф. Коларосси, Ф. Кормона. Работал в Мюнхене и в Италии.

В 1903 году Богданов-Бельский окончил Академию художеств, в 1905 году ему было присвоено звание академика, а в 1914-м он стал действительным членом Академии художеств.

Регулярно приезжал в село Островно на берегу озера Удомля, где жил и работал в имении местного помещика Ушакова. После 1921 года он переехал в Ригу.

Он был членом нескольких видных обществ художников, в том числе передвижников (с 1895 года) и общества имени Куинджи (он был одним из основателей и председателем с 1913 по 1918 год).

В 1920 году Богданов-Бельский уехал в Петроград, затем в Латвию.

В Риге 25 октября 1930 года стал почётным членом (почётным филистром) студенческой корпорации Fraternitas Arctica.

Богданов-Бельский писал в основном жанровые картины, особенно на тему образование крестьянских детей, портреты, импрессионистские этюды пейзажей.

С Пасхой 2016 года друзья.
Интересна история одной картины Богданова-Бесльского, описанная в книге «Жаворонок поет, когда поднимается в небо…» Валентина Сидорова, народного художника России:

Во время открытия выставки русских художников в Стокгольме ко мне подошел сотрудник нашего посольства и спросил, не найду ли я времени посмотреть картину одного нашего бывшего соотечественника, который хочет подарить ее советскому правительству.
Спустя час у раскрытой двери своей квартиры нас встречал высокий, сухой старик в черном костюме.
— Милости прошу, приглашаю вас в мои хоромы.
Все это было сказано по-военному четко, на прекрасном русском языке. Едва переступив порог, я сразу узнал в полотне, висевшем в гостиной, хорошо знакомую мне картину Николая Петровича Богданова-Бельского «Устный счет». Картина считалась утерянной.
— Батюшки, — невольно вырвалось у меня, — из-за поездки в Стокгольм я не успел дописать главу о творчестве Николая Петровича.
— Какую главу? Куда вы ее должны дописать? — удивился в свою очередь хозяин.
Вижу, что и мой спутник из посольства был тоже немало удивлен таким поворотом событий. И я рассказал, что работаю над книгой о великих мастерах живописи, когда-либо живших или писавших на тверской земле.
— Назвал ее «Край вдохновения». Есть там и глава, посвященная Богданову-Бельскому. Он не только крупный русский художник начала века, но и мой земляк.
— Вы знали Богданова-Бельского? — изумился старик.
Я ответил, что лично знать его не мог по возрасту, но творчество мастера очень люблю и хорошо знаю.
— Это полотно, — показал я на картину в гостиной, — написано в татевской школе. А учитель, ведущий урок, — Степан Александрович Рачинский, профессор математики Московского университета, который бросил кафедру и уехал в деревню обучать крестьянских детей грамоте.
Я все это рассказываю и вижу, как с каждым новым моим словом старик все больше меняется в лице, как у него начала дрожать челюсть.
— Как, вы и Рачинского знали? — только и успел сказать старик, и ему стало плохо.
Мы усадили его в кресло, жена-старушка накапала ему валерьянки. Когда он пришел в себя, мы узнали, что одним из мальчиков, стоявших возле учителя, был он.
— Это я, — говорил он с жаром, — это я, — и показывал на мальчика в лаптях, — это я, художник и меня писал… Это я…
Потом он рассказал, как в гражданскую бежал из Владивостока, как скитался по свету, пока в Стокгольме не приютил их со старухой православный приход.
— Но «Устный счет» я везде возил с собой. Сколько раз мне предлагали картину продать, сулили большие деньги… Мы с женой неделями сидели на хлебе с водой, но картину сохранили. — Он расправил плечи, помолчал и добавил: — И вот теперь мы передаем полотно Богданова-Бельского «Устный счет» советскому правительству…

Сегодня эта картина находится в Третьяковской галерее…

Богданов-Бельский. Устный счет. Третьяковская галерея.
Богданов-Бельский. Устный счет. Третьяковская галерея.

И у меня картина «Устный счет» вызвала сильное волнение. Видеть как на лицах мальчиков появляется озарение «Знания» под влиянием воздействия талантливого и свободомыслящего педагога мне самой педагогу — радостно. В

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.